В гостях у рукодельницы

Бискорню "Фиалка"

 

Фиалка на Северном полюсе

Сказка Джанни Родари

    Однажды утром на Северном полюсе проснулся большой белый медведь. Проснулся он и первым долгом стал нюхать воздух. Понюхал с одной стороны — ничем не пахнет, понюхал с другой — и вдруг почуял странный, неведомый запах.

— Хм, — буркнул медведь, повернувшись к своей медведице. — Уж не забрела ли сюда какая-нибудь экспедиция?

    Но в этот момент медвежата нашли неподалёку лиловую фиалку. Это была маленькая фиалочка с тонюсеньким стебельком. Она трепетала от холода, но продолжала мужественно источать аромат, потому что это был её долг.

— Мама! Папа! — закричали медвежата.

— Я же сразу сказал, что поблизости есть что-то странное, — обращаясь к своей семье, заметил белый медведь. — Но на мой взгляд, это всё-таки не рыба.

— Конечно, нет, — сказала медведица. — Но это и не птица.

— Да, ты права, — сказал медведь, после того как хорошенько обдумал слова жены.

    К вечеру новость разнеслась по всему полюсу. В необозримой ледяной пустыне появилось крошечное лиловатое существо, распространявшее вокруг странный аромат. Оно держалось на одной-единственной тонюсенькой ножке и не умирало!

Кто только не приходил, чтобы полюбоваться фиалкой! Из Сибири прибежали олени, из Америки — мускусные быки, приплыли тюлени и моржи, откуда-то издалека прибежали белые песцы, прискакали волки, а первыми, конечно, были болтушки-хлопотушки морские сороки. Все дивились на диковинный цветок, на его тоненький, дрожащий стебелёк и вдыхали его нежный аромат. И странное дело — аромата хватало даже тем, кто приходил позже всех. В самую последнюю минуту он был таким же, как вначале.

— Чтобы все время испускать такой аромат, — сказал тюлень, — надо иметь целую кладовую. Где-то подо льдом у неё определённо есть запасы.

— Так ведь я же это сразу сказал! — воскликнул белый медведь. — Что-то там есть!

Ничего подобного он, конечно, не говорил, но никто об этом не помнил.

Под конец вернулась чайка, которую посылали на юг разузнать что-нибудь о странной незнакомке. Отдышавшись, она сказала, что это маленькое благоухающее существо зовётся фиалкой и в иных местах, там, на юге, их миллионы.

— Вот и посылай их! — фыркнул тюлень. — Ну разве мы узнали хоть на йоту больше, чем раньше? А каким образом получилось, что именно здесь, у нас, оказалась именно эта фиалка? Нет, скажу вам по чистой совести: я в полном недоумении.

— Как он сказал, в чём он в таком? — шёпотом спросил медведь у своей жены.

— В недоумении, — тоже шёпотом ответила медведица. — Ну вроде озадачен, не знает, с какой лапы ступить.

— Во-во! — воскликнул белый медведь. — Это самое я и думал, слово в слово.

    В эту ночь весь полюс потряс неимоверный треск и грохот. Целые льдинищи дрожали и лопались, как тонкие стёклышки. Бедная фиалка исторгла в студёный воздух все своё благоухание, словно решила в один миг растопить эту беспредельную ледяную пустыню и превратить её в тёплое лазурное море или в бескрайний луг, покрытый бархатным ковром зелени, а потом, обессиленная, поникла и больше уже не поднялась.

    На заре все увидели, что фиалка завяла. Склонившись на своём тоненьком стебельке, она лежала на снегу бледная и безжизненная.

    Если бы можно было выразить словами её последнюю мысль, то мы бы, наверно, услышали: «Ну вот, я умираю. Но надо же было кому-то начать. Когда-нибудь здесь распустятся миллионы фиалок. Льды растают, и откроются острова, звенящие ребячьим смехом».

 

Для будущей бискорню я взяла простую схему, 6 цветов нитей мулине, обрезок канвы 14 каунта.

Из 2-х вышитых половинок я собрала подушечку-кривульку - бискорню.